Александр Шубин
1997 г.
Зеленое движение сегодня не входит в число наиболее влиятельных социально-политических сил России. Тем не менее острота экологических проблем, ориентация экологистов на решение долгосрочных задач и опыт мощного взлета массового экологического движения в 1988-1990 гг. свидетельствуют о том, что "зеленые" в нашей стране могут в будущем набрать значительную силу. Тем более важно представлять себе, в чем заключаются социальные цели различных направлений Зеленого движения, их стратегия. (1)
Под Зеленым движением здесь и далее понимается совокупность общественных организаций, генетически не связанных с властной элитой и ставящих в качестве приоритетной задачи борьбу против обострения экологического кризиса. Если второй критерий применительно к "зеленым" привычен, то первый нуждается в комментарии. Общественные экологические организации (то есть организации, занимающиеся вопросами экологии) заметно делятся на два потока в связи со своим генезисом. Часть организаций (Всероссийское общество охраны природы (ВООП), "Зеленый крест" России, Конструктивно- экологическое движение КЕДР) была инициирована истеблишментом, что наложило сильный отпечаток на психологию лидеров и большинства участников. Зеленое движение имеет неформальное происхождение, что во многом определяет его психологические и мировоззренческие особенности, базовые ценности.(2) Различие в генезисе и, как следствие, психологии, приводит к большим трудностям в контактах Зеленого движения и "официальных" экологических общественных организаций, которые большинство активистов не считает "своими". Вынесение за рамки нашего исследования "официальных" организаций целесообразно и потому, что в их рамках либо вообще не рассматриваются вопросы стратегии (в силу стремления к интеграции в существующую систему), либо это обсуждение очень слабо связано с дискуссиями в рамках неформального Зеленого движения.
Под социальной стратегией экологического (Зеленого) движения мы понимаем конструктивные модели трансформации общества, которые, с точки зрения "зеленых", могут предотвратить либо смягчить последствия экологической катастрофы, ослабить остроту экологического кризиса, а также общие пути достижения этих моделей.
НАЧАЛО ПОИСКОВ
Важнейшим источником и предтечей современного Зеленого движения были "Дружины охраны природы" (ДОП) - старейшие неформальные экологические организации страны, существующие с 1960 г. В их рамках и началось обсуждение стратегии экологического движения, которое далеко от завершения и сейчас.
"Фактически Движение Дружин продолжило и развило традиции республиканских Обществ Охраны Природы 30-х - 40-х годов. С одной стороны, студенческие Дружины, как и другие общественные организации того времени в России, Европе и Америке, вели пропагандистскую работу, собирали конференции для обсуждения острых проблем... - рассказывает один из лидеров дружинного движения того времени С.Забелин, - С другой, занимались непосредственной борьбой с нарушениями законодательства об охране природы, борьбой с браконьерством, выполняя функции государственных органов - и в этом аналогов им в западном мире найти невозможно.
Была и политическая "составляющая", политическая "грань" этого движения. Это была реальная всесоюзная самоуправляемая организация, независимая от КПСС и ВЛКСМ, значительная часть активности которой была связана с критикой деятельности государственных органов, школа или "остров" вольнодумства, легально существовавший в период "застоя"".(3)
В 60-е гг. у движения даже "вчерне" еще не было собственной стратегии. Но установка на борьбу с нарушениями законности (прежде всего простыми гражданами) вела к кризису движения - государственные инстанции наносили природе гораздо больший урон, чем браконьеры. Начиная с 1966 г. дружины выступали с инициативами, направленными на расширение природоохранных разделов партийных документов, выступали против применения опасных технологий, на которые делали ставку ведомства.(4) Эти выступления предвосхищали будущие массовые экологические кампании 80-х гг., направленные на изменение позиции государственных органов.
В то же время по мнению О.Яницкого "дружинное движение не носило протестного характера. Оно действовало в русле государственной политики, помогая государственным органам и официальным общественным организациям в деле охраны природы". (5) Это утверждение не совсем точно. Кампаний протеста дружины не проводили, но и в русло государственной политики не вписывались (не случайно они так и не были полностью формализованы). С.Забелин вспоминает, что "некоторые дружинники говорили в частных разговорах, что "дружина - это легальный способ критиковать советскую власть". Нередко власть оказывалась для нас не союзником, а противником." (6)
В конце 70-х гг. участились конфликты дружинников с властями разного уровня. Это было вполне естественно - движение росло вширь, организовывалось, чувствовало свою силу. А индустриальная машина входила во все более острый конфликт с окружающей средой. Дружинная деятельность угрожала и своеволию руководящих работников среднего звена. Без выработки социальной программы движения следующий шаг в его развитии был невозможен. Авторы документа дружинного семинара 1976 г." Современный этап студенческого движения за охрану природы. Характер. проблемы. Задачи" (проект составлен С.Забелиным) заявляли: "Пора каждой дружине сообразить, что она - часть движения студентов за охрану природы, осмыслить свою работу как часть работы коллектива в несколько тысяч студентов". А осмыслив, бороться не только с отдельными фактами, но и с социальными явлениями: "например, борьба с браконьерством при таком рассмотрении имеет целью не столько задержание нескольких нарушителей, пусть даже злостных, сколько влияние на браконьерство как явление". (7)
Важнейшим средством работы становилось лоббирование интересов охраны природы через потоки писем и организацию статей в газетах, подготовка рекомендаций для органов власти. Движение, почувствовав свою силу, постепенно начинало осознавать свою оппозиционность, выражаемую пока в терминах смены поколений:
"Другая важная проблема, стоящая перед нашим движением - создание собственного представления об охране природы в нашей стране... А не обосновав его, мы не можем сформулировать в доступной и конкретной форме ответа на вопрос: "Зачем мы сохраняем природу? От кого? Для кого и для чего?" Нет собственной, отличной от официальной концепции охраны природы, а официальная - не устраивает, так как создана другим поколением, с других позиций". (8)
Казалось, такое заявление должно было вывести движение на задачу создания собственной социальной программы. Но этого не произошло, возможно из опасений реакции со стороны властей, возможно - из-за специфики образования большинства дружинников. Для того, чтобы создать свою концепцию охраны природы, было признано целесообразным продолжить накопление фактического материала, прежде всего - биологического характера. ДОПы сосредоточились на междружинных программах, большая часть которых была далека от социальных проблем.
Постепенно выделяясь из среды "советского общества", дружинники пока не ставили задачи его преобразования. Они рассчитывали на то, что "в конце концов руководство жизнью страны перейдет к специалистам нашего поколения" (9) и не учитывали, что система допускает к рычагам управления людей, адаптированным к ценностям правящего слоя (о существовании которого дружинники открыто не говорили). Смена поколений руководителей играет роль в изменении политического курса, но не настолько, чтобы изменить принципы функционирования индустриальной системы. Однако в 70-е гг. дружинники еще просто не могли прийти к такому выводу и надеялись на то, что им удастся рано или поздно оказаться у власти и изменить порочную ситуацию. Именно тогда С.Мухачев выдвинул лозунг "У природы везде должны быть свои люди".(10) Надежды на подобную "инфильтрацию" сохранились у представителей "дружинного поколения" и много позднее.
Важной чертой дружинного мировоззрения был антикапитализм. Дружинники писали: "очевидно, что необходимая модель - модель человека коммунистического общества и никакого другого". (11) Последнее высказывание может показаться или формой камуфляжа, или проявлением юношеского максимализма. Однако последующие события показали, что вожди дружинного движения в значительной степени сохранили приверженность социалистическому мировоззрению, так как капиталистическая система продемонстрировала низкую эффективность в решении экологических проблем.
ИСКУШЕНИЕ "ДЕМОКРАТИЕЙ"
Другим источником Зеленого движения стал всплеск массовой экологической активности в конце 80-х гг. Несмотря на то, что это движение было основано прежде всего на отрицании опасных индустриальных проектов, его участники, как и дружинники, задумывались о социальных корнях экологических бед. Уже в конце 70-х гг. союз экологистов, защитников культуры и "почвенников" дал жизнь наиболее мощному общественному движению кануна и начала Перестройки - движению против поворота северных рек. Казалось, что противники переброски рек были вполне лояльными гражданами. Но это впечатление было поверхностным. Так, один из активных сторонников движения писатель В.Распутин в частном письме делал из планов переброски далеко идущие выводы: "Материалы поворота меня оглушили. Никаких не может быть сомнений, что это сознательная акция, третий, четвертый или какой там по порядку решительный вслед за коллективизацией удар". (12) Эта антикоммунистическая по сути мысль - лишь пример мотивов, которыми руководствовалась часть лидеров движения. Конечно, основная часть активистов не мыслила так радикально и сохраняла лояльность к господствующей идеологии, пытаясь просто объяснить властям гибельность проекта. Но, сталкиваясь с непримиримостью бюрократии в отстаивании своих интересов, защитники природы приходили к политическим ориентировкам - консервативно-патриотической и (что чаще) демократической. Связь демократии и дела защиты природы уже в 1985 г. объяснил С.Залыгин:"И еще одна задача совершенствования проектного дела - демократизация деятельности проектных организаций". (13) Под демократизацией понимался доступ общественности к обсуждению властных решений, обязательность учета "мнений со стороны".
Практический опыт надолго сделал большинство экологистов демократами - сторонниками более широкого воздействия общества на власть. Однако после победы в 1986 г., когда переброска рек была отменена, точнее отложена, после успехов "демократизации" 1986-1991 гг. стало ясно, что активисты общественных движений понимают демократию по-разному, и некоторые из вариантов "демократии" разрушительно действуют на окружающую среду человека. Тем не менее этот "популистский" этап истории экологического движения, связанный с широким оппозиционным народным движением, со слабо разработанной "общедемократической" идеологией, наложил сильный отпечаток на психологию участников Зеленого движения.
Важным итогом "популистского" этапа стало создание наиболее крупной неформальной экологической организации конца 80-х - первой половины 90-х гг. - Социально-экологического союза (СоЭС). СоЭС стал общим детищем как дружинного, так и "общенародного" движений. Идеологи СоЭС предприняли первую попытку формулирования комплексной социальной программы экологического движения. В декабре 1989 г. был принят Манифест СоЭС, который продолжает действовать до сих пор. Преамбула этого документа, проект которого был составлен С.Забелиным, суммировала социально- философские поиски дружинного движения:
"На рубеже ХIХ и ХХ веков человечество овладело энергией, достаточной для быстрого изменения хода биосферных процессов в масштабе планеты. В то же время во взаимоотношениях с породившей его биосферой человечество выступает как биологический вид, для которого характерно:
Поэтому кризисное - когда процессы разрушения экосистем преобладают над процессами их самовосстановления - состояние биосферы есть закономерное следствие технократического развития цивилизации и должно привести к неизбежной и естественной (при сохранении этой формы развития) смене состава глобальной экосистемы, в процессе которой человечество в его нынешнем виде не имеет шансов сохраниться.
Отрицание подчиненности человечества общим закономерностям функционирования биосферы завело нашу цивилизацию в тупик, из которого возврата может и не быть. В то же время, поскольку человек обладает способностью критического осмысления ситуаций, - предотвращение катастрофы возможно при условии кардинальных изменений в специфических для человечества сферах: политике, экономике, этике в форме смены целей и приоритетов развития и взаимодействия".(14)
Документ носит заметный след естественно-научного мышления его составителей - прежде всего биологов-дружинников. Но в то же время здесь уже присутствует основа подхода, который можно квалифицировать как социально-экологический: признание того, что человеческое общество обладает значительными особенностями в своем развитии по сравнению с другими видами, и, следовательно, для решения экологических проблем необходимы не только естественно-научные, но и социальные сдвиги.
Ключевым конструктивным положением в идеологии СоЭС становилось "осознание грядущей катастрофы, грозящей всему человечеству" и как следствие "необходимость управления ходом исторического процесса и изменения всех частных целей во имя ОБЩЕЙ ЦЕЛИ ВЫЖИВАНИЯ". Однако уже в 1989 г. было ясно, что практически невозможно ожидать одномоментного экологического "просветления" всех людей и даже всех правящих элит мира. Поэтому глобальный подход идеологи СоЭС увязывают с локализмом:"Главным условием достижения общей цели выступает создание условий, обеспечивающих каждой нации и народности сохранение и восстановление природной и социо- культурной среды, здоровья людей и развития самобытной культуры населения".(15) Здесь чувствуется не только влияние дружинных идеологов, но и других идеологических тенденций, участвовавших в Зеленом движении - патриотической и народнической (в будущем анархистской). Как мы увидим, тесная связь глобального и локального подходов сохраняется в идеологии "зеленых" и в 90-е гг.
Идеологи СоЭС еще не имели возможности (в силу своего образования и отсутствия чисто политического опыта) создать разработанную программу социально-политических решений, необходимых для вывода страны из состояния острого экологического кризиса, но они сформулировали основные социальные параметры, соблюдения которых следовало добиваться. Популистская тактика, в рамках которой оставался СоЭС, предполагала выдвижение требований к властям без конкретных механизмов их реализации (эти механизмы должны были разработать уже сами государственные структуры). Поэтому набор конкретных требований СоЭС не отвечает на вопрос:"как осуществить эти требования?" Например: "установление международных и внутригосударственных отношений справедливого распределения результатов труда, гарантирующих всем народам условия для прогрессивного устойчивого развития; ненасильственная стабилизация и приведение в соответствие с емкостью биосферы численности человечества;... стабилизация энергопотребления человечества на современном или несколько превосходящем его уровне за счет кардинального снижения энергоемкости производств и перераспределения высвобождающихся энергоресурсов".(16) Если бы истеблишмент знал, как этого можно достичь, возможно он и не стал бы возражать. Но пути воплощения в жизнь этих и других требований СоЭС оставались загадкой и потому производили впечатления утопичности. В качестве метода воплощения в жизнь целей, выдвинутых в Манифесте, предлагался набор нравственных и общеполитических рекомендаций, укладывавшихся в общедемократических идейный спектр, который в 1987-1990 гг. разделяли и либералы, и социал-демократы, и анархисты. Но были в программе СоЭС и важное специфическое положение, связанное с вопросами международных отношений:"признать в качестве общечеловеческой необходимости внедрение в экономику развивающихся стран наукоемких экологически безопасных и экономичных технологий, для чего создать специальный международный фонд и аннулировать долгосрочные долги стран "третьего мира"".(17) Надежда на помощь мирового сообщества стала реализовываться структурами СоЭС практически. Организация превратилась в одного из крупнейших общественных распределителей зарубежной помощи экологическим неправительственным организациям. Это укрепило организационную и финансовую структуру СоЭС, но постепенно способствовало его авторитаризации.
Союз добился больших успехов на ниве парламентской борьбы: при его поддержке народными депутатами СССР были избраны 39 человек, народными депутатами РСФСР 18 человек, почти везде, где были отделения СоЭС, их представители стали депутатами местных Советов и вошли состав комиссий по экологии. Даже к 1993 году членами СоЭС оставались 4 народных депутата России. В 1992 г. был создан контролируемый СоЭС общественный экологический совет при главе администрации Нижнего Новгорода. Казалось, экологи могут полностью воспользоваться плодами "демократии" и эффективно проводить собственную политику. Увы, отсутствие продуманной стратегии, конструктивной социальной, экономической и политической программ привели к тому, что экологисты были быстро оттеснены на периферию политической жизни. "Демократические" политики, использовав экологистов в качестве трамплина в борьбе за власть, стали проводить антиэкологическую политику (это выразилось, в частности, в массированном расхищении природных ресурсов, в подавлении активных комитетов охраны природы, в восстановлении влияния атомного комплекса России, подорванного усилиями "зеленых" в конце 80-х гг.). Принятые по инициативе "экологических" депутатов законодательные акты (в том числе и Закон РФ об охране окружающей природной среды) имели большое количество изъянов, позволявших "демократическим" властям обходить их.
АНТИАВТОРИТАРНЫЙ СОЦИАЛИЗМ
Кризис демократической парадигмы в Зеленом движении острее поставил вопрос о необходимости разработки социальной стратегии, альтернативной не только государственному коммунизму, но и либеральной демократии. Еще с начала 80-х гг. "зеленые" много заимствовали у патриотической идеологии (в частности, неприятие сырьевой перестройки экономики страны). Но большинство "зеленых" отрицательно относятся к любым формам национализма (это связано с глобальностью решаемых ими проблем). Слабый отклик в движении имеют "патриотические" идеи Кубанской народной академии, исключением из Российской партии Зеленых (РПЗ) завершилась попытка челябинского активиста В.Княгиничева усилить "патриотическую" направленность РПЗ.
Отрицание государственно-коммунистической доктрины (в борьбе против нее Зеленое движение формировалось), национал- патриотизма и скептическое отношение к либеральной демократии, выстраданное большинством лидеров движения в 1991-1992 гг. - все это сужало направление идейного поиска. Предпочтительным идеологическим спектром становился антиавторитарный социализм (прежде всего анархизм и левый социализм).
Взаимная симпатия "зеленых" и анархистов (до 1989 г. в большинстве своем - левых социалистов-народников, сторонников "общинного социализма") возникла в ходе совместного участия в природоохранных акциях. С 1990 г. усилился интерес экологистов к анархистской (антиавторитарной социалистической) идеологии как альтернативе традиционным идеологическим течениям. Программные документы российских анархистских организаций уделяли большое значение не только ключевым для своей идеологии темам свободы и самоуправления, но и экологической тематике, выступали за замену индустриальной модели развития информационной, что не могло не импонировать экологистам. Так, в программном документе крупнейшей на тот момент (1989 г.) анархисткой организации Конфедерация анархо- синдикалистов (КАС) говорилось: "В передовых странах мира начинает размываться важнейшее разделение труда на умственный и физический. Компьютерная революция создает принципиально более совершенные средства коммуникации, согласования различных социальных интересов, окончательно делает ненужным иерархический аппарат чиновников, созданный для накопления и переработки информации. Разрушение ведомственных информационных ячеек расширяет сферу свободы (анархии) информации, втягивая все новые слои населения в сферу творческого труда... Неспособность бюрократических машин справиться с современными проблемами человечества, и прежде всего с экологической проблемой, приводит к падению авторитета партийно-парламентских систем". Перечисляя основные черты своего общественного идеала, анархо-синдикалисты утверждали, что в этом обществе "местному самоуправлению принадлежит исключительное право "вето" при принятии экологически опасных проектов" и осуществляется "развитие по пути децентрализованного гибкого производства, основанное на экологически чистых технологиях и бережном отношении к природным ресурсам".(18)
Таким образом идеологи КАС увязывали перспективу информационного общества с экологической трансформацией социума. Эти же задачи ставили перед собой и оппозиционные КАС анархисты, объединившиеся в Ассоциации движений анархистов в 1990 г. Анархизм увязывал экологические задачи и основы своей идеологии более органично, чем представители других идеологических направлений. Базовые ценности конструктивного анархизма (свобода и солидарность при минимизации власти и частной собственности) в конце 80-х - начале 90-х гг. не противоречили задачам защиты окружающей среды человека. Главная угроза исходила от государственных ведомств и бизнеса. Не случайно анархисты - участники Зеленого движения (А.Шубин, В.Дамье, В.Рапота) сыграли ключевую роль в формировании идеологии Партии Зеленых, возникавшей в 1989-1990 гг.
Наряду с идеологами КАС, стоявшими на позициях рыночного социализма, в формировании Партии Зеленых приняли участие сторонники анархо-коммунистических антирыночных идей (В.Дамье, С.Фомичев). Этот комплекс взглядов был изложен в работе В.Дамье (под псевдонимом В.Грей) "Экосоциалистический манифест". Дав критику западной и восточной форм индустриализма, автор приходит к выводу, что "внедрение рыночных отношений в нашей стране еще более ухудшает экологическую ситуацию". Поэтому "основная общественная единица экосоциализма - самоуправляющаяся и максимально самообеспечивающаяся основными продуктами коммуна (община), в которой личности свободно, без бюрократического и экономического диктата определяют свою собственную жизнь и всесторонне развивают свои способности".(19)
Первоначально оба направления развивались в рамках Партии Зеленых, созданной в 1990 г. Но развернувшийся в 1990-1991 гг. конфликт между различными направлениями анархизма привел и к расколу партии в мае 1991 г. на Российскую партию Зеленых (анархо-синдикалисты и демократы) и Лигу Зеленых партий (анархо-коммунисты и демократы).
В 1990 г. была принята Декларация Московской организации Партии Зеленых, основа которой была написана сторонниками "общинного социализма". В 1991 г. с небольшими коррективами она была принята в качестве Декларации Российской партии Зеленых. Она в краткой форме воспроизводит основные идеи, разработанные в КАС. Абстрактные идеалы здесь дополняются конструктивной социальной программой: "Авторитарные производственные отношения, насильственное отчуждение человека от принятия решений физически и духовно уродуют людей, ставят производство над человеком... Мы стремимся к обществу, сформированному на основе человеческой свободы, равенства и солидарности в гармонии с природой... Мы считаем, что все люди от природы наделены свободной волей, способностью к разуму и творчеству и имеют поэтому естественные права на самоопределение, самоуправление, самообеспечение, фундаментальные свободы и счастье...
Новая гуманистически-экологическая ориентация общества требует:
Эта программа еще весьма абстрактна, но она уже ставит во главу угла решения экологической проблемы определенные социальные преобразования. Положения декларации были конкретизированы в принятом уже в мае 1991 г. программном документе Московской организации Российской партии Зеленых, а затем в написанном на его основе программном документе Российской партии Зеленых "Зеленая политика", который был окончательно утвержден после долгого обсуждения в 1994 г. За это время документ стал более умеренным. В частности, "зеленые" отошли от категоричного антиэтатизма.
В преамбуле "Зеленой политики" чувствуется сильное влияние Манифеста СоЭС, что стало результатом сближения двух организаций в 1992-1993 гг. и взаимопроникновения их идеологий в этот период: "На рубеже ХIХ и ХХ веков человечество овладело средствами, достаточными для быстрого изменения хода биосферных процессов в масштабе планеты. В то же время во взаимоотношениях с породившей его биосферой человечество выступает как биологический вид, отказывающийся предвидеть последствия своей жизнедеятельности... В то же время, поскольку человек обладает развитым абстрактным мышлением, предотвращение катастрофы возможно при условии кардинальной смены целей и приоритетов развития общества и установления гармоничных отношений между человеком и Природой. Наступило время перехода к новому типу мышления, признающему уникальность и ценность всех форм и проявлений жизни". (21)
Но дань идее глобального изменения культурной парадигмы не отклоняет РПЗ от ее ориентации на социальные преобразования в соответствии с определенной программой. Принципиальный антиавторитаризм лишает РПЗ возможности, подобно СоЭС, формулировать программу по принципу выдвижения требований власти без конкретного механизма преобразований. Идеологи РПЗ выдвигают альтернативную программу реформ. "России действительно нужны реформы, демократия и рынок, - считают идеологи РПЗ, - Но эти реформы должны проводиться с соблюдением жестких экологических и социальных стандартов... Природные ресурсы не должны быть даровыми - предприятие должно платить не только за их использование, но и за загрязнения тем, кого оно отравляет. При этом, учитывая мировой опыт, мы выступаем за постепенный переход от принципа платы за загрязнение к предотвращению самого загрязнения. Для этого предприятие должно быть заинтересовано во внедрении экологически чистых технологий, ему должно быть выгоднее снижать загрязнения, чем платить тяжелые экологические штрафы...
Мы понимаем, что... рядовой труженик не должен отвечать за просчеты руководства предприятий... Должно быть усилено право трудящихся на участие в принятии касающихся их административных решений через органы самоуправления, необходимо создание гибкой системы переквалификации кадров, готовой принять высвобождающиеся рабочие руки. Обучать людей новым, перспективным профессиям выгоднее и справедливее, чем просто платить пособие по безработице...
Мы исходим из того, что формируемая сверху исполнительная (командно-административная) власть неэффективна, так как оторвана от непосредственных социальных и экологических интересов населения. Поэтому мы считаем, что система власти должна базироваться на сильном и полномочном местном и общественном самоуправлении и строиться снизу вверх, а не сверху вниз. По той же причине мы считаем, что руководство исполнительных органов власти должно формироваться представительными органами соответствующего уровня. Мы считаем, что Россия должна быть федераций равноправных регионов, пользующихся широкой автономией".(22)
Это лишь некоторые примеры из программы РПЗ, касающейся самых разных вопросов от педагогики до национальных отношений. Несмотря на то, что предлагаемые ею социально- экономические и политические решения могут показаться далекими от экологии, каждое из них обусловлено именно задачами предотвращения экологической катастрофы, что, по мнению "зеленых" невозможно без реальной демократии, самоуправления, социальной и правовой стабильности, децентрализации и демонополизации экономики, приоритетного развития образования, науки и культуры. В качестве стратегической задачи некоторые теоретики РПЗ выдвигают преодоление индустриального общества как такового и рассматривают возможные пути этого процесса.(23)
В 1992-1993 гг. в "зеленой" идеологии доминировала социально-экологическая тенденция - признание социальных преобразований в качестве необходимого условия предотвращения экологической катастрофы. Это привело к сближению СоЭС и РПЗ в 1992-1993 гг., что выразилось, например, в участии членов совета партии в открытом заседании совета Российского СоЭС в феврале 1993 г. Результатом стало Политическое заявление СоЭС и позднее - разработанные на его основе при участии РПЗ предложения Российского СоЭС для Конституционного совещания. Этот документ, составленный С.Забелиным и А.Шубиным по результатам предложений, присланных активистами СоЭС и РПЗ, носит открыто политический характер и предлагает не только набор "чисто экологических" мер, но и развернутую программу конституционного устройства России. Отношение экологистов к президентскому проекту Конституции было скептическим:"это органически авторитарный текст, предусматривающий установление в России фактического всевластия президентской вертикали".(24) Предложив несколько десятков поправок к президентскому и парламентскому проектам Конституции (в частности, категорически высказавшись против частной собственности на недра, воды, животный и растительный мир; предложив ряд мер для ослабления президентской власти в пользу представительной и центральный властей - в пользу региональных при условии соблюдения ими экологических, социальных и гражданских стандартов), "зеленые" предложили собственный проект главы "Самоуправление и федерализм" для "конституции XXI века" (поскольку конституцию 1993 г. они считали несовершенной и переходной). Проект Зеленых предусматривает превращение России в федерацию автономных земель, координирующих свои усилия с помощью представительных органов, комплектуемых как путем всеобщих выборов, так и по принципу делегирования, разработанному идеологами "общинного социализма". (25)
Участие "зеленых" в Конституционном совещании позволило закрепить в основном законе несколько положений, гарантирующих экологические права граждан (законом они до сих пор подкреплены весьма слабо) и усилить антиавторитарное крыло Совещания, ослабленное после ухода с него сторонников Верховного Совета. В частности, при поддержке "зеленых" принимались статьи о делегировании как принципе формирования верхней палаты парламента, положения, направленные против смертной казни, на укрепления автономии регионов и расширение прав Государственной Думы.
Участие в Конституционном совещании было пиком политической деятельности "зеленых" этого периода. На выборах 1993 г. они потерпели поражение, не успев собрать положенного количества подписей. Причин этого много: юридическое право на участие в выборах Российская партия зеленых и поддерживавший ее тогда Социально-экологический союз получили лишь за две недели до окончания сбора подписей, организационная и финансовая база экологистов была невелика в сравнении с другими силами, "аварийность" предвыборной кампании не позволил согласовать позиции различных участников движения, что вызвало острые внутренние конфликты. Но важнейшей причиной неудачи был "тихий саботаж" сбора подписей значительной частью активистов СоЭС. Политизировавшись, лидеры движения оторвались от значительной части членской базы, которая вовсе не стремилась к участию в политике, считая, что связь социально-политических и экологических процессов невелика. Перед идеологами движения встала дилемма: или продолжать распространение в "зеленой среде" социально-экологических представлений о невозможности решения экологических проблем без преобразования существующего общества, или "подстроиться" под мнение влиятельной группы, считающей политизацию движение бесполезной и даже опасной.
СДВИГИ 1994-1996 гг.
Ко времени предвыборной кампании 1993 г. в документах СоЭС и РПЗ был сформулирован единый взгляд на стратегию "зеленого" движения. Этот социально-экологический подход предполагал преобразование общества на основе реальной демократии (с применением механизма делегирования), широкой автономии и самоуправления при условии поддержания общих экологических, социальных и гражданских стандартов, коммунитаризма (включая поддержку альтернативных поселений), рыночного социализма как перехода к информационному обществу.(26). В некоторых частях эту реформистскую позицию не разделяли идеологи ЛЗП, приверженные анархо-коммунистической модели начала века с ее отрицанием рыночных механизмов и использования государственных институтов. После отхода идеолога ЛЗП В.Дамье от "зеленого" движения эта организация фактически сошла на нет. Лидер ЛЗП С.Фомичев предложил свою кандидатуру в список РПЗ на выборах 1993 г. В дальнейшем идейное течение, представленное С.Фомичевым, который положил в основу своих взглядов анархо-коммунистическую концепцию американского теоретика М.Букчина, развивалось в рамках движения "Хранители радуги" (27).
Неудача в предвыборной кампании 1993 г. вызвала разочарование "зеленых" в политике и резкое усиление биолого-экологического подхода к стратегии движения ("консервационизма" по определению О.Яницкого (28)), имеющего большое влияние в СоЭС, ДОПах, а также в набиравшем силу в 1994 г. российском "Гринпис". Несмотря на то, что эта позиция не формулируется в виде целостного мировоззрения, она регулярно отстаивается на конференциях движения и в переписке его членов, что позволило члену Совета СоЭС В.Калинину заявить в 1996 г.:"судя по последней переписке, природоцентризм в наших рядах того и гляди победит антропоцентризм, и мы стараемся больше для биосферы, чем для людей".(29) Биолого-экологический подход преувеличивает биологические закономерности в развитии общества, считает необходимым отказ от политизации движения, отрицает важность антиавторитарных социальных преобразований для решения экологических проблем и потому приходит к выводам, почти полярным социально-экологической концепции.
Поскольку попытки решения экологических проблем постоянно сталкивались с сопротивлением исполнительной власти, то и наиболее эффективной политикой среди био-экологов считалось внедрение "своих людей" в административные органы, которые должны быть максимально влиятельными. Это приводит к мысли о необходимости усиления полномочий государственных институтов. Связь консервационизма, отказа от конструктивной программы и этатизма показывает и интервью одного из лидеров движения, данное группе социологов под руководством О.Яницкого:"Один из государственников убежден, что "охрана природы - это всегда арьергардный бой, поэтому в этой области не может быть никакой позитивной программы".(30) Ориентация на "арьергардные бои" вечно отступающей "армии" приводит к фаталистическому выводу о невозможности предотвращения экологической катастрофы, о спасении только для избранных людей и регионов. Основоположником этого взгляда был руководитель Бюро экологических разработок Ю.Шевчук (кстати, в стратегическом плане являющийся антиэтатистом, что в этом участке идейного спектра является скорее исключением).(31) Элитаризм био-экологов приводит к самоизоляции движения от населения, к превращению его организаций в экспертные либо "эпатирующие" группы. В любом случае это снижает реальное воздействие "зеленых" на ситуацию.(32)
Результатом волны "деполитизации" стало новое размежевание в рядах сторонников социально-экологического подхода. Если РПЗ в целом сохранила приверженность прежней ориентации на социальные преобразования в соответствии с выработанной в 1990-1994 гг. политической стратегией, то идеологи СоЭС и "Хранителей радуги", подстраиваясь под усиление биоэкологических настроений, выдвинули идею создания параллельного общества, которое экологисты могут создать на новых принципах, не добиваясь значительного изменения существующего. А.Затока попытался даже обосновать идею, что "зародышем нового государственного устройства" уже является сам СоЭС.(33) Однако момент выдвижения такой позиции был неудачен - в это время члены СоЭС критиковали эту организацию как раз за то, что А.Затока считал изжитым в союзе - иерархичность, авторитарность руководства, "зажим" информации и т.д.
Иную концепцию альтернативного общества выдвинули сторонники "Нижегородской декларации", принятой в марте 1994 г.(С.Забелин, С.Фомичев и др.). Они исходили из пессимизма био-экологического подхода, но попытались скорректировать его антиавторитарностью:"Мы понимаем, что политическая деятельность, участие в борьбе за власть, лоббирование, реформирование в рамках существующих государственных и межгосударственных образований... - не способны привести к изменениям, необходимой для достижения социальной гармонии в обществе и экологической устойчивости природных сообществ". Эти строки были написаны через четыре месяца после участия их авторов в предвыборной кампании. "Однако, не желая мириться с самоубийственной практикой большинства, мы в состоянии и вправе создать альтернативное существующему общество, основанное на солидарности между людьми, гармонии с природой, на равенстве прав всех живых существ на существование в условиях естественной свободы, общество без иерархии, полиции, налогов, без начальников и подчиненных, без подавления большинством меньшинства и наоборот".(34) Предполагалось, что основу альтернативного общества составят экологические поселения ("свободные территории"), производства, осуществляющие "свою деятельность без ущерба для окружающей природной среды" (?) и "свободное культурное сообщество", то есть любые культурные коллективы, принимающие декларацию.(35) С.Забелин считает, что "спасать надо не столько вид "человек", ... сколько тот культурный багаж, который накопило к сегодняшнему дню человечество..."(36) Давление на существующее общество с точки зрения такого проекта возможно прежде всего извне. Изоляционизм и элитаризм декларации критиковался участниками движения (37), но постепенно дискуссия по этому поводу стала затихать, так как выявилась неспособность инициаторов реально начать воплощение своих планов в жизнь. Характерно, что крупнейшее в стране альтернативное поселение "Китеж" поддерживается среди зеленых только активистами РПЗ, не отказавшимися от реформизма. Суть разногласия постепенно свелась к тому, что считать приоритетным направлением - создание альтернативных структур или лоббирование и преобразование существующих. Отказ авторов "Нижегородской декларации" от последних двух методов оказался весьма кратковременным. (38)
Идеологические споры среди "зеленых" наложились на серьезный кризис СоЭС в первой половине 1994 г. Попытка лидеров организации отойти от демократической социально- экологической парадигмы в сторону биолого-экологического элитарного похода естественно вызвало усиление авторитарных тенденций и целую серию конфликтов, выплеснувшихся на V конференции СоЭС в апреле 1994 г. Несмотря на то, что "оппозиция", опасаясь раскола СоЭС, прекратила кампанию критики руководства организации, кризис нельзя считать преодоленным до сих пор, так как в переписке членов организации постоянно поднимаются те же проблемы, которые "оппозиция" ставила в 1994 г. Дискуссия 1996 г. в СоЭС показала, что активисты организации (многие из которых не принимали участие в дискуссии 1994 г.) сохраняют интерес к вопросам социально-политической стратегии.(39) Поиски ее не прекращались и в 1994-1996 гг., когда работала координируемая С.Мухачевым группа, обсуждавшая по переписке различные идеологические концепции, существующие в рамках СоЭС (от лево-коммунистических до право-консервативных). Некоторая активизация интереса к этим вопросам произошла в связи с обсуждением государственной концепции перехода к "устойчивому развитию". Идеологи СоЭС тогда предложили проект альтернативной концепции такого перехода. Несмотря на антиреформистский пафос авторов "Нижегородской декларации", здесь идеологи СоЭС предлагают принять "пакет федеральных законодательных актов", содержание которого в целом соответствует идеям "зеленых" 1992-1993 гг. (авторы документа ссылаются также на труды Н.Моисеева, В.Горшкова и Д.Кортена). Ключевыми критериями устойчивости в документе являются морально-этические ("счастье") и экономические ("затраты времени, вещества и энергии") категории. Таким образом, несмотря на неравномерность внимания, которое авторы уделяют различным проблемам, связанным с устойчивым развитием, общее направление поиска укладывается в социально-экологическую парадигму. (40)
Несмотря на это возвратное движение к социально- экологическому реформизму, противоположные тенденции еще слишком сильны. Идеологи СоЭС продолжают обосновывать концепцию создания параллельного общества, которое спасется в период катастрофы (41) (почему именно эти поселения превратятся в "Ноев ковчег" и уцелеют в период глобального кризиса, остается загадкой). В качестве выхода В.Замойский предложил создавать такие поселения в Антарктиде. (42) С 1995 г. в результате раскола С-Петербургской организации на либеральное и консервативное крылья, организационный кризис переживала РПЗ, являющаяся носителем социально- экологического реформизма. Растет влияние "Гринпис", принципиально отказывающегося от рассмотрения социально- политических проблем (работающие в ней активисты РПЗ не ведут в рамках "Гринпис" политической агитации). Отказ от разработки социальных проблем сохраняет опасность использования "Гринпис" одними группами интересов (враждебными окружающей среде) против других. Переписка 1996 г. в СоЭС показала, что влияние сторонников параллельного общества и деполитизации продолжает оставаться доминирующим. Несмотря на свою теоретическую уязвимость, сегодня они "обречены" на усиление. Этому способствует целый ряд факторов - экономический спад, отвлекающий население от экологической проблематики, политическая поляризация между правящей группировкой и коммунистическо-"патриотической" оппозицией, отсутствие у сторонников социально- экологического подхода достаточных ресурсов для масштабной реализации своих планов. В то же время биолого-экологический подход реализуется отчасти автоматически (по мере обострения экологического кризиса), отчасти - в ходе акций сопротивления индустриальной экспансии, которые социальные экологи считают необходимыми, хотя и недостаточными.
Тем не менее можно прогнозировать будущий рост именно социально-экологического течения, причем именно в реформистском варианте, поскольку другие подходы либо не имеют модели перехода от существующего состояния к социальному идеалу, либо вообще не предлагают сколь-нибудь реалистичной стратегии. Серьезной альтернативой социально- экологическому реформизму в будущем может быть только последовательное развитие био-экологического подхода - экологический авторитаризм ("экофашизм"), который пока реально не существует.
Западный опыт показывает, что первые признаки подъема социально-экологического (собственно - "зеленого") движения возможны на стадии выхода из кризиса государственно- монополистической модели индустриального общества. В условиях России это может произойти уже до конца этого десятилетия.
ЛИТЕРАТУРА
Статья была опубликована с небольшими сокращениями в сборнике ИНИОН и журнале “Полития” (Вестник РОПЦ).