Эти статьи были написаны мной на подъеме зеленого движения в 1992-1993 гг., после которого начался спад. Тогда, на подъеме, мы азартно защищали зеленое движение от его врагов и призывали людей не забывать о своих экологических интересах. Отсюда алармизм и защита «чести мундира». Но успехи, о которых здесь говорится, были частью нашей истории, за которую не стыдно, а идеи – вполне актуальны и сегодня. В социально-политическую систему РФ второй половины 90-х и начала XXI века «зеленым» было все труднее вписываться. Но, может быть, тот подъем был не последним. Ведь экологическая ситуация лучше не стала. Вот уже и президента тычут носом в свалку, и он принимает лихорадочные решения одну свалку закрыть и возить мусор на другие. Хотя любой мало-мальски образованный человек может объяснить, что это – не решение, а размазывание яда по больной коже. Трудно ожидать от полуфеодального сознания понимания необходимости строительства сложных и дорогих мусороперерабатывающих предприятий. Но людей с таким сознанием выносит наверх постсоветская общественная система. Социально-экологический подход заключался в том, что должны меняться социальные структуры, порождающие разрушение окружающей среды, экологическое самоубийство цивилизации. «Зеленые» предлагали программу таких перемен. И она по-прежнему нужна людям.

«Зеленая» политика

Газета "Спасение" 1992

1.​ Оборона – это смерть

Итак, экологическая катастрофа уже началась. В море информации о биржах, президентах, перестрелках и перебранках то и дело появляются сообщения о том, что в одном регионе смертность превысила рождаемость. Причины разные, но экологическая вышла на первый план. Многочисленные свидетельства тому в статье приводить не следует - достаточно внимательно прочитать материалы этой же газеты. Из тысяч фактов и фактиков о превышениях норм ПДК, авариях, загрязнениях по плану и без оного следует один вывод - в данной окружающей среде хомо сапиенс существовать не может и потому вымирает.

Есть ли выход? Можно ли остановить дальнейшее развитие катастрофы? Раньше экологическое движение видело этот выход в привлечении внимания общественности и власть предержащих к экономическим проблемам. Когда информация о бедственном положении с окружающей средой обрушилась на жителей одной шестой части суши, психологическая реакция была вполне естественной: беспокойство, всплеск беспорядочной активности, неоправданные надежды, апатия. Сейчас каждый школьник знает о том, что дела с экологией плохи. Но влияние экологического движения заметно упало. Люди поняли, что сдерживание наступления на окружающую среду связанно с экономическими и социальными издержками. Закрытие завода - это безработица и нехватка продуктов. А отсюда рассуждения типа "на наш век хватит" и "после нас - хоть потоп".

Это вовсе не значит, что митинги против вредных предприятий должны уйти в прошлое. Особо опасные объекты нельзя не останавливать. Иначе вымирание хомо сапиенс пойдет темпами, возрастающими в геометрической прогрессии. Но это не решение проблемы. Не решает проблемы и воспитательная работа под лозунгом "Вредить природе нехорошо". Она тоже нужна, но сама по себе обречена на поражение. Человек уже, как правило, знает, что его действия ведут к загрязнению окружающей среды и что это "нехорошо". Но продолжает нажимать на кнопки и рычаги. К этому его вынуждает СИСТЕМА ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ.

Экологическое движение обречено на неудачу, пока оно будет бороться только со следствиями, не обращая внимание на причины. Вывести страну из состояния экологической катастрофы нельзя без всеобъемлющих экономических, социальных и политических реформ, которые дадут человеку чистую окружающую среду без заметного снижения уровня жизни. Когда масштабы катастрофы будут таковы, что люди ради глотка чистого воздуха пойдут на любые жертвы, время реформ уйдет - придет время бунтов и столкновений, перед которыми "великие потрясения" начала века покажутся малозначительным эпизодом.

2.​ Индустриальное общество

Итак, если мы хотим успеть, мы должны добиваться реформ, направленных на преодоление причин экологической катастрофы. Но реформы могут быть эффективны в сфере изменения социально-экономических и социально-политических структур, поэтому я оставляю в стороне психологические, морально-этические и философские причины экологического кризиса. Реформы лишь открывают дорогу к их преодолению. Они ставят перед собой конкретную задачу - отвернуть от пропасти. Важнейшей структурной причиной экологической катастрофы является сама форма общества, в котором мы живем. Это общество можно назвать индустриальным, потому что оно насквозь пронизано отношениями, сложившимися в индустрии.

Важнейшие черты этих отношений: отчуждение человека от принятия решений, которые его касаются, централизм и концентрация, жесткое подчинение одних людей другим и слабость обратных связей. Это общество основано на управлении одних людей другими, на иллюзии подчинения человека человеку и природы человечеству. Здесь решения принимают одни, а расплачиваются за них другие. Руководящая элита, огражденная от последствий этих решений комфортом кабинетов, дач и охраной, не очень страдает от разрушения окружающей среды. Они и их дети будут умирать в последнюю очередь. Сомнительная радость.

Защита кастовых привилегий правящей элиты (идеологи разных направлений называют ее по-разному: буржуазия, номенклатура, бюрократия, этакратия, партократия и т.д.) заставляет ее централизовываться и централизовывать хозяйство, которое в XX веке стало орудием власти. Пирамиде разнокалиберных начальников выгодно руководить крупными производствами, вокруг которых скучивается население. Индустриальные гиганты и разросшиеся вокруг них перенаселенные города устроены как армии со своими офицерами, капралами, отделениями и полками заводов. Эти армии не могут без генералов, и потому генералы предпочитают крупные заводы малым, гигантские ТЭЦ и АЭС - ветряным и солнечным станциям.

Тоталитаризм фабрики не рассчитан на возражение, на способность "рядового" участвовать в решении повседневных дел и всей своей судьбы. Из тоталитаризма фабрики вырастает тоталитаризм государства, авторитарное и репрессивное общество. Его вред для природы очевиден: чиновник и политик не могут учесть всех нюансов природного развития в той местности, где они планируют построить новое производство. Да эти нюансы не очень их и волнуют. Их волнуют масштабы производства, от которых зависят премии и карьера (восточный вариант) или прибыли и та же карьера (западный вариант).

"Позвольте! - уже слышу я возражение, - причем же здесь Запад? Там же демократия и успешное решение экономических проблем". Отнюдь. Несмотря на то, что Запад сумел создать более динамичную модель индустриального общества, чем Восток (во многом благодаря опыту Востока), все же основные недостатки индустриализма существуют и там. Государственное вмешательство в экономику, монополизм, манипулирование массовым сознанием, позволяющее существенно ограничивать демократические механизмы, - все это есть на Западе. Индустриально-государственный монстр там слабее, он сдерживается там сопротивлением гражданского общества и демократическими традициями, но не теряет от этого своей разрушительной сущности. Этим, кстати, объясняется парадокс наших реформ, когда попытка ввести западные государственно-экономические формы ничуть не мешает развитию авторитаризма и экологической катастрофы.

Сохранение индустриально-государственного централизма на Западе самым прискорбным образом сказывается на экологии других стран. Обогнав другие страны на той беговой дорожке прогресса, которая определяется производством ради производства, Запад сумел создать систему, в которой его относительная чистота достигается за счет других. Приведу только один пример из совсем свежих: когда Кольская АЭС пригрозила остановкой, больше всего взволновались финны. Чистота их природы обеспечивается вывозом энергии с Кольского полуострова, где население вымирает из-за перенасыщенности территории реакторами. Кстати, иностранные фирмы ведут сейчас интенсивные переговоры о захоронении на нашей территории радиоактивных отходов, токсичных веществ и ... обыкновенных помоев.

Можно долго спорить о справедливости такой системы. Я не об этом. Просто западной чистоты (а она тоже сильно преувеличена) на всех не хватит. Если все страны мира будут расходовать энергоносители с той же интенсивностью, как США, то энергоносители кончатся через 4 года. Мы не успели в последний вагон западного экспресса. Но ведь путешествовать можно и другим транспортом.

Строить свой экспресс по образцу западного не стоит - так поступила, например, Индия. Крупнейшая экологическая катастрофа дочернобыльского периода произошла именно там - в Бхопале. Надо стремиться не туда, где Запад был вчера, а туда, куда он движется сегодня и где он будет завтра. В противном случае мы так и останемся вечным второгодником - источником дешевого сырья, даровой рабочей силы и экологической свалкой человечества.

3.​ Зеленая утопия

Усилиями доктора Маркса слово "утопия" в нашей стране превратилось в ругательство. Утопия - это то, чего еще никогда не было. В былые времена утопией была президентская республика, свобода вероисповедания, освоение космоса. Без здорового утопизма - поисков оригинальных способов развития - любое общество обречено примерять к себе обноски чужой одежды. Конечно, нельзя шить свой костюм, не посоветовавшись с опытными портными. Но если они шьют только фраки, а вы не любите черный цвет - придется отойти от общепринятых канонов и на время стать утопистом (пока ваша модель не войдет в моду).

Утопия предполагает набор требований, определяющих ваши цели. В нашем случае это экономика, не вносящая необходимых изменений в окружающую среду, общество, в котором человек может реализовать себя многогранно, а не узко специализированно, и, как мы договаривались, сохранение жизненного уровня и его постепенное повышение.

С точки зрения общественной структуры эти требования означают отказ от индустриальной модели развития как главной причины экологической катастрофы. От обратного можем предположить, что целями экологической политики являются: преодоление отчуждения человека от принятия решений, которые его касаются, то есть территориальное и производственное самоуправление; децентрализация управления и децентрализация производства; растворение правящей элиты в обществе; открытость информации и безусловный приоритет экологических и гражданско-правовых стандартов над интересами государств, корпораций, банков и партий.

Между утопией и реальностью, конечно же, лежат завалы современной нам жизни. Нам бы хотелось, чтобы большинство населения жило в коттеджах, оснащенных компьютерами и современными средствами связи, получало энергию от собственных солнечно-ветровых электроустановок, занималось преимущественно сервисом и производством информации, потому, что товары производят высокоэффективные, небольшие и экологически чистые предприятия, находящиеся в собственности тех, кто на них занят, а продовольствие можно получить на собственном огороде и в соседнем магазинчике, который снабжается близлежащим экопоселением.

4.​ Зеленые реформыЭта "утопическая" картинка вполне реальна. Израильские кибуцы, на которых занято несколько процентов населения, снабжают продовольствием всю страну. На Западе разворачивается деконцентрация производства и поголовная компьютеризация, которая позволяет человеку работать у себя дома, лишь изредка навещая фирму. Численность рабочего класса сокращается, все больше людей заняты сервисом и производством информации. В США, Испании, Швеции и многих других странах работают предприятия, принадлежащие трудовым коллективам. Вопреки расхожему мнению, они обычно эффективнее предприятий, принадлежащих государству или корпорации, Запад стоит на грани преодоления индустриального общества. Но ему мешаем ... мы.

Дело в том, что западный индустриализм сопротивляется процессам, которые грозят покончить с ним. Резервом его выживания становятся возможности развития вширь - в частности, на наших просторах, за счет дешевого сырья, рабочей силы и возможности складировать вредные отходы. Если мы не предъявим к западному капиталу европейских требований экологической чистоты производства, это не только ускорит развитие экологической катастрофы здесь, но и будет способствовать торможению развития западной цивилизации. А сохранение индустриальной системы в прежнем виде еще пару десятилетий - это верная гибель человечеству.

Таким образом, первым требованием экологической политики должно быть безусловное соблюдение экологических стандартов, высокие штрафы за их нарушение. И высокая плата за ресурсы в местный бюджет. Но для государственных предприятий это не так чувствительно - штрафы компенсируются для них государственными дотациями. Поэтому "зеленые" заинтересованы в немедленном разгосударствлении экономики - каждый завод должен сам отвечать за результаты своей работы, в том числе и по разрушению природы.

Продажа предприятий тем, кто их сейчас может купить, с этой точки зрения бессмысленна - при нашей ситуации экономика за бесценок попадает в руки номенклатурного, криминального и иностранного капитала. Наши новоявленные "капиталисты", сменившие партбилет на трехцветный флажок, привыкли работать в сверхмонополизорованный системе - они быстро восстановят (и уже восстанавливают) ее под новыми вывесками и в тесной привязке к транснациональным корпорациям. Об экологической опасности этого мы уже говорили.

Следовательно, необходимо передать предприятия в руки тех, кто на них работает. При этом новые сверхмонополии получат только часть производств, и то на условиях коллективов (что смягчит напряженность), Часть предприятий будет относительно самостоятельна и будет развиваться в рамках тех форм собственности, которые изберет. Это и есть плюрализм экономики, о котором так мечтала наша демократическая общественность, поддерживающая сейчас прямо противоположный курс.

Но наша нынешняя экономика крайне разнородна. Одни предприятия недавно модернизированы за общий счет, другие работают на довоенном оборудовании. Конечно, легче всего было бы уничтожить "экономические уроды", как это советовал сделать Г. Попов. Но это означает огромную безработицу, нарушение оставшихся еще экономических связей и полный экономический крах с голодными толпами на улицах. Поэтому разгосударствление и введение жестких экономических стандартов должно сопровождаться перераспределительными процессами (более благополучные производства должны обеспечить технологическое перевооружение менее благополучных), защитой внутреннего рынка от беспрепятственного проникновения иностранных товаров, способных быстро оставить всех без работы.

Необходимо и организованное обеспечение такой реформы системой переквалификации кадров (переподготовить специалиста дешевле, чем без конца платить армии безработных). "Зеленые" должны защитить не только экологические, но и социальные права человека.

Основная часть затрат при этих преобразованиях ложиться не на государство, а на сами производства. Одновременно на рынок выбрасывается большое количество недвижимости, что неизбежно при переходе ее в собственность новых субъектов. Все это смягчает инфляцию.

Бесплатное разгосударствление - главное экономическое условие экономических реформ. Это первый шаг к демонополизации и деконцентрации производства, к необходимой структурной перестройке экономики. Под давлением экологических штрафов и сдержанной тарифами, но, все же, существующей иностранной конкуренции часть производств будет постепенно отмирать. Важно, чтобы скорость этого процесса не превысила уровня, с которым может справиться система переквалификации, направляющая людей в новые отрасли, которые должны сохраниться в постиндустриальном обществе, то есть в обществе, которое может возникнуть после индустриализма.

Но постиндустриальные технологии могут возникнуть только на базе индустриальных. Современная наука – плод, выросший на уродливом индустриальном кусте. Он не должен погибнуть вместе с кустом, иначе вместо постиндустриального общества мы попадем в доиндустриальное, и должны будем повторять всю дорогу с начала. К сожалению, приоритетная задача сохранения науки при структурной перестройке не учитывается нынешним правительством. Оно ведет нас не в европейский дом, а в африканскую хижину. "Зеленые" - непримиримые противники военно-промышленного комплекса - должны бороться за сохранение науки, даже если она одета в военную форму.

Именно наука, на которой лежит не малая доля ответственности за экологическую катастрофу, может предотвратить ее, если общество избавиться от сил, направляющих научное знание на создание индустриальных гигантов. Так, например, несмотря на бедствия, которые принесло человечеству увлечение атомной энергетикой, затраты на ее развитие непомерно превышают затраты на развитие чистой энергетики - ветровой, солнечной, малой гидроэнергетики и т.д. Все дело в том, что атомные станции ориентированы на гигантские индустриальные центры, а чистая энергетика может питать только децентрализованные производства и жилища. Правящей элите выгоден централизм, и потому мы задыхаемся в перегруженных городах рядом с грязными производствами, потому живем в ожидании новых Чернобылей.

Поэтому борьба против централизованной государственной и хозяйственной номенклатуры - важнейшая политическая задача "зеленых". Принципу сильной исполнительной власти (она же - командно-административная система) "зеленые" противопоставляют принципы сильной представительной власти (она ближе к избирателю), передачи максимума власти на места и самоуправления. Производственное самоуправление поможет работникам предприятия добиваться чистоты внутри предприятия, что способствует и его общей экологической безопасности. Территориальное самоуправление - преграда размещению вредных производств на данной территории. Право вето на размещение новых производств в руках местного самоуправления - гарантия того, что условия нового строительства будут согласовываться с местными жителями. Экологические штрафы и основная часть платы за ресурсы так же должны идти в местный бюджет, чтобы компенсировать населению, а не центральной бюрократии постепенность экологической модернизации.

Конечно, самоуправление не волшебная палочка. Местные власти тоже могут нарушать экологические стандарты. Но в этом случае каждый гражданин и общественная организация должны иметь право возбудить дело против нарушителей. Без активной гражданской позиции никакая структура работать не будет. Развитие гражданских инициатив, оказывающих давление на государственную машину снизу, - основа внепарламентской политики "зеленых".

В этом кратком обзоре "зеленой" политики нельзя подробно остановиться на всех ее сторонах. Я пытался лишь показать, что ответы "зеленых" на вопросы времени должны быть комплексными. Такие проблемы, как смена форм собственности, взаимоотношение исполнительной и представительной властей и др., не могут быть чужды "зеленым". При этом решение любого вопроса должно основываться на приоритете экологических стандартов, гражданских прав и малых форм организации над большими.

5.​ Гражданский класс

Остается еще один вопрос, на котором следует остановиться в разговоре о "зеленой" политике. Кому она выгодна? На какие социальные слои может она опереться? С одной стороны экологическая политика выгодна всем, потому что ее отсутствие ведет к гибели человечества. Но, с другой стороны, эта политика направлена на коренное преобразование общества, в котором мы живем, с которым связаны миллионами нитей. Правящая элита располагает мощными орудиями воздействия на общество, которое стало заложником индустриальной системы. Это и средства массовой дезинформации, и всеобщая распределительная система, которая создает иллюзию "нужности" разветвленной номенклатурной системы не под красным, так под трехцветным флагом, это и межэтническая конфронтация с ее извечным девизом "Разделяй и властвуй".

Каждый социальный слой связан с системой по-своему. Чиновник не видит себя вне карьеры, рабочий - вне цеха, интеллигент - вне подачек государственной организации, в которой служит. И в то же время система противоречит человеческой сущности каждого человека. Даже президента она выжимает, как лимон. Власть - это тысячи мелких вопросов, которые нужно решать за других, читая потом в прессе ответные матюги.

Опыт истории свидетельствует: каждый общественный строй гибнет под ударами социального слоя, вызревшего в его недрах, но чуждого ему. Постепенно в его ряды переходят представители традиционных социальных групп, его начинает поддерживать все большая часть общества.

Уникальность нынешней ситуации заключается в том, что в нынешний "новый класс" могут войти представители всех социальных слоев (хотя и не обязательно). Социальная основа общественного порядка будущего сочетает в себе качества самых разных частей общества. Человек "нового класса" сам себе менеджер и производитель, он оснащен современной оргтехникой и работает на себя и свою небольшую группу. Это работник небольшого коллективного предприятия, интеллигент со своим делом, менеджер, для которого рабочие - его друзья и совладельцы фирмы, фермер, взявшийся за дело не в одиночку, а с друзьями или большой семьей.

Марксисты называли этот слой мелкой буржуазией и ожесточенно боролись с ним. Они понимали - "мелкая буржуазия" разложит их идеальный сверхцентрализованный порядок. Склонность к малым, децентрализованным, формам, самостоятельность и социальная подвижность противопоставляют этот слой индустриализму.

Название "мелкая буржуазия" также бессмысленно в применении к этому слою, классу, как и, скажем, "крупный пролетариат" - беспомощная попытка впихнуть это явление в устаревшую социальную схему. Капиталист управляет другими, представитель этого слоя - собой. Он сам управляется. Правильнее всего его следует называть гражданским слоем (классом), потому что именно он является основной гражданского общества - активной горизонтальной структуры, противостоящей государственному диктату.

Несмотря на то, что государство постоянно пытается толкнуть гражданский слой на конфликт с природной средой (вырубка лесов под садовые участки, например) при прочих равных условиях он может существовать, не нанося ей существенного ущерба. У гражданского слоя нет мощных рычагов перемалывания природы. Мощь ему вообще не свойственна. К тому же представитель этого слоя сам определяет, в каких условиях ему жить и работать. Естественно, он предпочитает чистые. Децентрализация форм жизни и труда, связанная с развитием гражданского класса, обещает снижение антропогенной нагрузки, а активная гражданская позиция - сдерживание разрушительной работы государственных и хозяйственных органов.

В нашей стране гражданский класс развит слабее, чем в западных странах. Но, все же, он постепенно пополняется за счет других социальных слоев. Он начинает осознавать свои интересы, которые во многом совпадают с интересами других трудящихся. Одним из проявлений этого осознания является переход экологического движения на все более конструктивные позиции, осознание им своей самостоятельности от правительства и "общедемократического" движения. Экологическое движение политизируется, оно превращается в движение граждан в собственном смысле слова. От темпов этого процесса зависит в конечном итоге судьба человечества.

Александр Шубин,

сопредседатель Российской партии зеленых, член совета Социально-экологического союза

Политические спектакли и экономическая неразбериха на фоне экологической катастрофы

Независимая газета 13.11.1993

С удивлением прочитал статью "Стать цивилизованным или умереть". Автор сообщает нам об опасности экологических катастроф в России, но вместо того, чтобы поделиться с читателем конкретными предложениями, которые могли бы помочь в решении проблемы (исключение составляет абстрактный призыв "быть цивилизованным"), он обрушивается на "зеленых" с такой агрессивностью, будто именно от них и исходит угроза экологической безопасности.

А. Байдужий сообщает нам, что "послечернобыльский всплеск внимания к экологической безопасности сошел на «нет» уже через несколько лет, оставив воз почти на том же месте". Эта фраза верна только лишь применительно к официальным средства массовой информации и государственным органам, но не к общественному движению. В нашей стране существуют такие организации федерального уровня, как Всероссийское общество охраны природы, Движение дружин по охране природы и Социально-экологический союз (СОЭС), Российский экологический союз и "Гринпис" России, Российская партия зеленых (РПЗ), сотни региональных и местных организаций, в которых тысячи людей занимаются каждодневной работой по сдерживанию экологической катастрофы, начавшейся в стране. Активисты этих организаций ни в кого не стреляют из автоматического, тяжелого и иного вида оружия, и поэтому их деяния не имеют больших шансов попасть на страницы прессы. Такова уж особенность момента.

Не очень понятно, почему экологические организации вызывают у А. Байдужего раздражение: "Зародившиеся на перестроечной волне столь же многочисленные, сколь и мелкие "зеленые" партии и движения в счет не идут. Активность большинства из них не распространяется дальше собственных штаб-квартир в пределах Садового кольца и либо рассчитана на откровенно пропагандистский эффект в надежде привлечь внимание Запада, а вместе с ним обеспечить своим членам валютные дотации, заграничные поездки, гонорары за лекции и т.д., либо служит ширмой, за которой никого не представляющие функционеры надеются прорваться в исполнительную и законодательную власти".

Во всей этой триаде какое-то отношение к правде имеют только слова "зародившиеся на перестроечной волне..." Правда, речь должна идти о "перестроечной волне" 60-х годов, когда возникло Движение дружин по охране природы (если не принимать во внимание ВООП 1924 г. рождения), которое к 1986 году объединяло более 120 организаций в 8 республиках СССР. А вот Российская партия зеленых действительно возникла в 1991 г., хотя местные партии и их объединения существовали и раньше.

"Мелкими" многие нынешние организации тоже никак не назовешь: например, Социально-экологический союз - это более двухсот организаций в 14 государствах, включая США, в том числе, много более сотни в России. РПЗ на момент регистрации имела отделения в 46 субъектах Федерации, и число региональных отделений практически ежедневно растет. Есть еще довольно много локальных экологических организаций и партий, не входящих в общероссийские и международные системы, но у них нет "штаб-квартир в пределах Садового кольца", так как они работают в других регионах страны.

В чем автор прав, так это в том, что "в пределах Садового кольца" на постперестроечной волне действительно возникло довольно много разных организаций, преимущественно коммерческого толка, назвавших себя экологическими. И к некоторым из них можно отнести упреки из статьи А. Байдужего. Но они - лишь крохотная часть экологического движения, а проще говоря - пена.

Что касается организаций реальных, то им немало удалось сделать в сложных условиях. Например, на счету Российской партии зеленых сегодня тысячи гектар спасенных от вырубки лесов, решения, проведенные через органы представительной власти, в которых представлена РПЗ, организация многочисленных судебных процессов, некоторые из которых завершились восстановлением законности. Последняя победа относится к сентябрю этого года - удалось предотвратить незаконный землеотвод в Ленинградской области.

Конструктивно, хотя и без пропагандистского шума, работает Социально-экологический союз. Соглашение о сотрудничестве членов Содружества независимых государств в области охраны окружающей среды, подписанное лидерами стран СНГ уже 8 февраля 1992 года, принятый Межпарламентской ассамблеей стран СНГ законодательный акт "Об экологической безопасности", Закон "О недрах", Основы лесного законодательства, законопроекты "О федеральных природных ресурсах", "Об особо охраняемых природных территориях" и ряд других - результаты работы членов СоЭС в парламентах СССР и Российской Федерации.

Большой Арктический и Катунский заповедники в России, государственные национальные парки "Панаярве" в Карелии и "Ширкент" в Таджикистане, десятки заказников спроектированы и в результате учреждены только в 1992 году. В 1993-м в Амурской области создан первый негосударственный природный парк.

Положительная общественная экологическая экспертиза первого нефтяного проекта Всемирного Банка в России и отрицательная - по их же "природоохранному" проекту, экспертизы концепции энергетической политики России и государственной программы по оздоровлению районов Челябинской области, загрязненных радионуклидами, - лишь примеры работы СоЭС в этой сфере.

Независимые радиологические обследования реки Енисей и зоны поражения вокруг комбината Томск-7, независимые медицинские обследования населения в Архангельской области (проблема диоксинов) и Брянской области (чернобыльский след) - тоже только примеры.

Судебные процессы против правительства Е. Гайдара в связи с незаконным предоставлением налоговых льгот нефтедобывающему СП "Полярное сияние" (американская фирма "Коноко") и с правительством В. Черномырдина в связи с принятием до проведения государственной экологической экспертизы постановления "Вопросы строительства атомных электростанций на территории Российской Федерации", а также с правительством Москвы в связи с незаконным строительством Северной ТЭЦ - тоже лишь примеры, хотя и известные, правозащитной работы СоЭС.

Один из сопредседателей Социально-экологической ассоциации "Зеленый город" (Омск) Алексей Казанник назначен Генеральным прокурором России. Может быть, этот факт имел в виду А. Байдужий, когда писал о "прорыве" к власти.

Или А. Байдужий вспоминает тот факт, что два члена организации "Зеленое движение" Е. Гайдар и В. Данилов-Данильян, "прорвавшись" (хотя и без нашей помощи) в систему исполнительной власти, стали проводниками откровенно антиэкологичной политики? Так этой организации больше не существует, она благополучно развалилась, что лишь подтверждает пословицу "Какой поп, такой и приход".

Люди, прошедшие в представительные органы разного уровня от СоЭС и Российской партии зеленых, не "забывали" о своем зеленом происхождении. Если бы эти люди могли бы изменить своим взглядам, они давно бы это уже сделали, подобно выдвиженцам многих других организаций. Соблазном было немало. За это время взгляды большинства нынешних руководителей государства сменились не по разу. Что же касается сотен "господ-товарищей", которые в 1989-1990 гг. включали в свои программы экологические лозунги, то какой с нас спрос за них?

В 1993 году предприниматели при участии госчиновников срочно зарегистрировали конструктивно-экологическое движение "Кэдр". Господин Явлинский взял под крыло один российский экологический союз, и избирателю уже сообщают, что все (все!) зеленые - в его блоке. Если такие "зеленоватые" забудут о своих предвыборных обещаниях - никто не удивится.

Работа реальных экологических организаций получила международное признание. Но не из-за пропагандистского шума, а в ходе совместных действий по спасению природы Западной Украины, Западной Сибири, Байкала и др. Кстати, первая наша совместная победа - предотвращение реализации крайне опасного проекта фирмы Арманда Хаммера в Калуше. Спасибо американцам за помощь против транснациональной корпорации. А вот о "гонорарах за лекции", обеспеченных западными экологистами лидерам Российской партии зеленых или Социально-экологического союза, мне ничего не известно. Хотя в этом, на мой взгляд, нет ничего плохого, хотелось бы получить от А. Байдужего конкретные факты. Может быть, нам что-то заплатили, а мы и не в курсе дела.

"Пока же нужно сделать все возможное, чтобы социальные, политические и экономические потрясения последних лет не дополнялись еще и экологическими, чье назревание все реальнее", - пишет А. Байдужий. Эта прекраснодушная фраза была бы близка к истина лет 15 назад. Сегодняшние политические спектакли и экономическая неразбериха проистекают на фоне уже разворачивающейся в стране экологической катастрофы, когда 15-20% территории страны уже непригодны для проживания (то есть смертельно опасны) по экологическим причинам, а на большей части России проживание опасно. Ни новорожденные коммерческие структуры, ни связанное с ними кастовыми интересами правительство этот факт не волнует, а его осознанию населением мешают. Отсюда и та информационная война, которую ведет против зеленых масс медиа. Хочется верить, что честные компетентные журналисты в эту войну не вступят.

Эта полемика 1993 г. шла в канун решающего столкновения между сторонниками и противниками преобладания президентской власти. Мы были среди противников. Сегодня, когда сильная президентская власть проявила себя во всей полноте, интересно перечитать старые аргументы сторон.

Александр Шубин,

сопредседатель Российской партии зеленых:

"Почему мы против президентской республики"

Еженедельная экологическая газета Спасение. №14 (74) апрель 1993
Раздел Принципиальная полемика

В то время как партии и движения, считающие себя "демократическими", все громче заявляют о приверженности президентской власти, совет сопредседателей РПЗ, напротив, высказался за то, чтобы в новой Конституции правительство было ответственным перед парламентским большинством. Эта позиция не случайна. Зеленые осведомлены о работе "сильной исполнительной власти" по конкретным делам. А дела эти, увы, ведут нас прямехонько к экологической катастрофе. Бюрократия, заполняющая этажи административной системы, думает о чем угодно, кроме экологии: о производственных показателях, о приватизации (нередко в свой карман), о новых престижных стройках. Сохранение здоровья населения и природы волнует власти в последнюю очередь, а экологическое законодательство нарушается ими демонстративно.

Решил Моссовет не строить Северную ТЭЦ рядом со столицей (Москва производит больше энергии и тепла, чем потребляет, а перезагрязнена и без этой ТЭЦ), но мэрам Попову и Лужкову это решение - не указ. Они - сильная исполнительная власть, отвечают только перед президентом. А президент и так живет в экологически чистой резиденции.

Далее. Правительство РФ принимает решение о расширении атомного строительства, и ряд положений "в порядке исключения" противоречит закону, но... Правительство не волнуется, что законодатели призовут премьера к ответу, как это происходит в большинстве стран Европы. Премьер отвечает перед президентом, и депутаты на VII съезде прибегли к «революции», чтобы повлиять на назначение главы правительства (не говорю о том, что до VIII съезда президент обладал и значительными законодательными полномочиями).

В большинстве стран мира правительство формирует лидер парламентского большинства, чтобы исполнительная власть хоть как-то контролировалась избранниками народа, а поражение на парламентских выборах вело за собой смену курса, а не начало изнурительной войны на уничтожение между правительством и парламентом. Отвечая перед президентом, правительство не защитит общество от произвола бюрократической машины, ибо нельзя охранять общество от самого себя. В лице президента бюрократия получает мощную силу, подминающую под себя другие ветви власти, особенно в странах с самодержавной традицией (как наша).

"Ну и что же? Существовали же мы при самодержавии сотни лет! Зато порядок будет!" - скажет иной читатель. Но... Царская номенклатура не возглавляла мощный индустриальный комплекс, безудержно перемалывающий природу в силу безграничных аппетитов его руководителей. Нынешняя бюрократия, в отличие от прежних времен, ненасытна (после "ползучей приватизации" и подавно). Не сможем сдержать ее - и в самом обозримом будущем страна превратится в экологическую пустыню.

Увы, нынешние представительные органы для такого сдерживания не годятся. В этом (а не мифической "коммуннистичности") их беда. Съезд и Советы неповоротливы, депутаты избраны в "позапрошлую историческую эпоху". Нужен новый парламент и новые представительные власти на местах - с достаточно широкими полномочиями для контроля (но не подмены) исполнительной власти, избирать их (особенно на низовом уровне) следует почаще, чтобы помнил депутат об ответственности перед избирателем. Тогда и голос зеленых, за которыми не стоит никакое "лобби" кроме здравого смысла, станет в этих структурах звучать чаще. И законы более приблизятся к жизни. И общественная организация сможет привлечь к ответственности правительство, чтоб неповадно было игнорировать закон. А если уж вам очень хочется иметь президента, наделите его мощной контрольной властью, в том числе и над структурами, контролирующими соблюдение экологических стандартов и гражданских прав. Только тогда он будет гарантом наших с вами интересов.

Но переход к новым конституционным принципам следует осуществлять не самозахватом, а путем избрания Учредительного собрания, которое может разработать и принять новую Конституцию. Только тогда нынешние ветви власти отойдут в небытие.

Ответ

Виталий Челышев,

главный редактор газеты "СПАСЕНИЕ":

"Только президентская республика предотвратит экологическую катастрофу"

Мне как народному депутату бывшего СССР, работавшему председателем подкомитета экологических проблем промышленного комплекса СССР в парламентском экологическом комитете, следовало бы поддерживать позицию совета сопредседателей РПЗ и сопредседателя партии Александра Шубина. Но именно парламентский опыт говорит мне о том, что одновременное ведение законодательного и контролирующего процессов практически невозможно.

Представьте десятки отраслей, тысячи предприятий, которым, безусловно, выгоднее нарушить закон, чем соблюдать его, - и вы поймете, что максимальный объем контроля, который в состоянии осуществлять депутат, - это контроль в собственном избирательном округе.

Для маленькой страны, либо для страны, где конституционный процесс строился, а не перестраивался, вариант формирования правительства лидером парламентского большинства вполне возможен. Но не у нас. Почему? Парламентские выборы в условиях большой (великой) державы могут определить смену законодательного курса - и только. И только? Это немало. Но стоит правительству попасть под диктат не законов, а депутатской власти - и все застопорится, как застопорилась перевозка грузов на телеге, в которую впрягли Лебедя, Рака и Щуку. Руководство исполнительной власти из парламента обязательно завершится базаром и эколого-экономической импотенцией.

В случае же, когда правительством руководит президент, у каждого депутата, у парламентской фракции, у общественной организации, у партии, у региона, у отдельного гражданина, наконец, должна быть возможность (и это правильно!) передать дело в суд на любую корпорацию и на правительство в том числе.

Говоря о ветвях власти, РПЗ как бы не замечает власти судебной. Да и незаметна сегодня эта власть. А ряд законов (принятых, кстати, парламентариями) не дают возможности возбудить судебное преследование против власти исполнительной. Это похоже на то, как к рабочему, прогулявшему один день, администрация имела возможность применить санкции, а рабочий, которому зарплату выдали с задержкой, аналогичных санкций применить к директору не мог.

Это и свидетельствует о том, что именно ЗАКОНАМИ, а не ВСЕМ НА СВЕТЕ, должен заниматься парламент.

"Спасение" выступало против целого ряда незаконных или вредных правительственных решений (против программы развития атомной энергетики, против смехотворно дешевого лицензирования на отстрел животных, что можно квалифицировать, как узаконенное браконьерство). Мы выступали и против ряда президентских указов. И объектом нашей критики, нашей требовательности может стать любое лицо в державе, ибо к этому нас подвигает гражданский долг, любовь к этой державе.

Я и сам убежден в том, что ни одно правительство не заинтересовано в экологизации промышленности (какие бы декларации не произносились!). Великолепные рекомендации комиссии ООН, возглавлявшейся Гру Харлем Брундтланд, потратившей на это дело большой и счастливый отрезок своей жизни, не были по сути учтены НИ ОДНИМ ПРАВИТЕЛЬСТВОМ! Правительство в состоянии реагировать не на рекомендацию, а только на закон! И то если народ, "лобби", контрольные органы требуют это через суд. И президент должен быть гарантом не прав и интересов вообще, а соблюдения законов.

Наличие законодательной инициативы у президента есть способ быстрой реакции (через указы) на требования народа. И здесь - при безусловном выполнении указов - за парламентом, прокуратурой, общественностью должно навечно сохраняться право конституционной проверки президентских указов, после чего возможна и их отмена.

С чем я, безусловно, согласен - это с тем, что не нынешний депутатский корпус должен отрабатывать и принимать новую Конституцию. Хотя созыв Учредительного собрания не исключает, что в него могут быть избраны отдельные депутаты нынешнего съезда. И только при наличии Конституции, соответствующей не только нынешнему состоянию общества, но и его долгосрочным перспективам, разделенные ветви власти смогут работать, не мешая друг другу, каждая - в своем направлении. Ведь не мешают же ветви дереву, которое зеленые всего мира хотят защитить.

Александр Шубин

Человек индустриальный и его война с Человеком экологическим

Независимая газета 11.04.1992

Как только не называли современного нашего человека. Хомо сапиенс - человек разумный (хотя дела разумные в истории человечества встречаются нечасто). Позднее - хомо советикус. Но и советской власти в нашей стране не существовало - все больше власть партийная. Попытка Советов прийти к власти в 90-м году не удалась - "сильная исполнительная власть" (бывшая командно-административная) быстро отодвинула Советы в сторону. Я думаю, правильнее всего его называть - Человек индустриальный. Оно хоть и не охватывает всех наших сограждан, но зато хорошо характеризует некоторую их часть.

Действительно, индустрия играет такую большую роль в жизни нашего общества, что его вполне можно считать индустриальным. И человека, который с этим обществом слит и вне индустриальной цивилизации себя не видит. Естественно, как и во всяком обществе, имеются у нас в стройных рядах досадные выбоины. Раньше это были разнообразные ведьмы, еретики, контры, троцкисты и на заключительной стадии - масоны. Но по мере исторического прогресса Человеку индустриальному стал противостоять Человек экологический. Его недостатки очевидны: он плохо стандартизируется, не верит в очевидные, хорошо обоснованные истины, не годится на роль винтика в очень рациональной индустриальной системе, стальному блеску индустриальной цивилизации предпочитает щебетание недобитых птиц и шелест недопиленных лесов.

Но с Человеком экологическим Человек индустриальный ведет непримиримую войну. На передовых рубежах этой войны стоят наши политики и капитаны индустрии, которые добивают пригодную для экологического человека среду обитания. Если в 1989 году зона, непригодная для обитания всякого человека, составляла в СССР 8%, то к моменту распада Советского Союза - уже 30%. Понятно, что для человека экологического - и того больше. Но во всяком деле необходимо и идейно-политическое обеспечение. Роль бойцов идеологического фронта нельзя недооценивать. В этом смысле на острие главного удара находится статья М. Эпштейна "зеленое и коричневое" в "Независимой газете" (№42 от 3 марта с.г.), которая научно дополняет список социал-демократического фашизма, анархо-фашизма, фашизма троцкистско-бухаринских двурушников и фашизма обыкновенного (немецко-фашистского) еще и экологическим фашизмом. Очень важное и своевременное дополнение.

Статья эта еще очень ценна тем, что она позволяет подробно проанализировать облик Человека индустриального, идеологом которого М. Эпштейн является. Как в капле воды, радужной от примеси бензина, виден Человек индустриальный в статье М. Эпштейна, поднявшего вместо зеленого радужное знамя современной цивилизации. Очень вовремя поднял - во многих областях нашей родины люди уже начинают забывать, какого цвета была радуга до того, как покоричневела от воздушных выбросов сопредельных предприятий (пусть уважаемый автор не воспримет эти слова как намек на его "коричневость").

Прежде всего, Человек индустриальный - неутомимый исследователь. Так, например, он где-то разыскал среди "зеленых" сторонников ликвидации на корню всего рода человеческого. Выдающееся открытие. Оказывается, где-то во множестве существуют какие-то "зеленые" организации, которые намерены бороться за сокращение численности проживающих на земле людей вплоть до нуля. "Как прекрасен мир без человека! Без человека – это звучит и смиренно, и гордо!» - формулирует М. Эпштейн лозунг экологического движения.

Просто досадно. Имея сотни знакомых экологов, как отечественных, так и зарубежных, я еще не встречал таких чудаков, о которых он пишет. Но, наверное, где-то (в Америке, что ли? а в какой?) они все-таки есть и сокрушаются сейчас по поводу поражения, которое нанес им М.Эпштейн своей статьей. Что касается наших экологов, то они какие-то неправильные - бьют тревогу по поводу сокращения населения в зонах экологического бедствия. "Вымираем", - говорят. Более того. В феврале 1992 года на своем очень представительном форуме в Петербурге, обсуждая демографическую политику, "зеленые" были единодушны во мнении, что любое искусственное регулирование рождаемости недопустимо. Что касается самой проблемы, то, по мнению "зеленых", она органически решается, во-первых, естественным развитием культуры (сокращение рождаемости в развитых странах), а во-вторых, деконцентрацией производства, снижающей антропогенную нагрузку на единицу площади.

Впрочем, Человек индустриальный - сторонник более эффективных средств, чем предлагают эти нерациональные экологи, ничего не понимающие в точных науках. В качестве успешных примеров расширения продовольственной проблемы М. Эпштейн приводит Индию и Китай. Напомню, что в этих странах, где у власти находятся несомненные сторонники индустриального развития, в качестве методов решения продовольственной проблемы среди прочего использовались насильственная стерилизация населения (Индия, 70-е годы) и насильственное ограничение рождаемости вплоть до поощрения детоубийства (Китай).

Что касается другого теоретического открытия М. Эпштейна, то здесь мне уже проще. По мнению Человека индустриального, все "зеленые" хотят разрушить цивилизацию до основания и вернуться к временам первобытности. Я действительно знаю одного такого человека в "зеленой" среде. Разрушать он, правда, ничего не хочет, но зато собрал большой материал о том, что при первобытности жилось не так уж плохо. Возможно, сам он вернется в пещеры, хотя (тут придется несколько разочаровать автора) остальные "зеленые" относятся к этой затее скептически. Им больше нравится идея постиндустриального общества - с более высоким уровнем культуры, чем при современном, индустриальном.

Но это не останавливает М. Эпштейна. Он все равно считает, что все "зеленые" мечтают жить в пещерах и загнать туда его самого вместе со всем прогрессивным человечеством. Объясняется этот психологический феномен просто: Человек индустриальный - сторонник максимально коротких путей и возможно более простых решений. Для упрощения проблемы его идеологическими предшественниками придуман очень эффективный метод - амальгама. Им пользовались еще якобинцы (тоже, надо сказать, большие рационалисты) на судебных процессах. Если ты знаком с преступником - уже виновен. Так и у М. Эпштейна, если кто-то из экологов собирается жить в лесу, значит, они все враги культуры; если какой-то "зеленый" заикнулся о демографическом взрыве, то все "зеленые" - фашисты.

Кстати, о фашистах. Человек индустриальный отличается логичностью, я бы даже сказал, дедуктивностью мышления. "Вычислив" общую для всех "зеленых" человеконенавистническую, как наука генетика, идеологию, он делает из нее далеко идущие выводы, призванные все-таки как-то обосновать название статьи "Зеленое и коричневое": "И какой прекрасный повод порассуждать об арийской расе, сохранившей языческих богов в своей исконной близости природе, почве, земле. И об иудейском капитале, губящем землю ради наживы. О пагубной неарийской идее развития. И о злокозненном Боге, сказавшем "Плодитесь и размножайтесь".

Эта мысль столь глубока и научна, что я, право, просто теряюсь. Во-первых, Бог сказал "плодитесь и размножайтесь" не только человеку, но и всем прочим тварям. И в этом "зеленые" его вполне поддерживают. Во-вторых, иудейская цивилизация вызывает у множества "зеленых" вполне доброжелательный интерес своими успехами в борьбе с пустыней. Некоторые мечтают организовать в России экологические поселения наподобие киббуцев. В-третьих, "зеленые" не могут плохо относиться к "пагубной неарийской", по выражению М. Эпштейна, идее развития по одной простой причине: если развитие цивилизации остановится на нынешней индустриальной стадии, то в России, как и на большей части белого света, останется одна пустыня.

Но, чтобы не огорчать автора неудачей его обобщений (манера валить все в одну кучу вообще характерна для Человека индустриального), приведу пример экологического национализма. К сожалению, не арийского (такой в экологической среде неизвестен), но русского. На упоминавшемся уже "зеленом" Форуме в Петербурге появился некий деятель, предлагавший провозгласить русскоязычное население главным этническим фактором России. С таким проектом этот господин хотел вступить в российскую партию "зеленых". Однако присутствующие устроили ему такую обструкцию за попытку разделить народы на "главные" и "неглавные", что автору предложения пришлось извиняться за свою попытку пополнить собой ряды экологической партии.

Конечно, можно сослаться на это предложение, чтобы сделать вывод о предрасположенности экологов к экофашизму. Однако между упомянутым деятелем и большинством экологических активистов меньше общего, чем между М. Эпштейном, цитирующим Господа Бога, и деятелями инквизиции, отправлявшими людей на костер именем того же автора. Кстати, инициатор этнической сортировки, выступивший на экологическом собрании, призвал к теснейшему сотрудничеству с Православной Церковью, а испанский фашизм вообще базировался на христианской идеологии. Возможно, эти факты подвигнут М. Эпштейна к новым важным обобщениям. Вообще его статья кого угодно научит искусству обобщений: не нравится экологам фабрика, которая травит окрестных жителей, - значит, они против любого производства; критикуют "зеленые" активисты принципы устройства современной индустриальной цивилизации - значит, они враги всякой цивилизации и вообще люди некультурные.

Для доказательства последнего приводится единственный в статье пример, касающийся собственно экологов. В качестве их духовного вождя предлагается "крупнейший и знаменитый" эколог П. Эрлих (несмотря на то, что немало читал об экологическом движении на Западе, я встречал эту фамилию один раз, и без особого пиетета). Спор П. Эрлиха с экономистом Д. Симоном приобретает у М. Эпштейна значение "последнего и решительного боя" технократии и экологии. Словно былинный Никита Кожемяка "пред полки печенежские", кладет Д. Симон своего противника на лопатки, доказывая, что со временем цены на сырье падают, а не возрастают (и нечего поэтому это сырье экономить).

Дело, однако, в том, что цены на ресурсы не учитывают экологических издержек. Если бы эти цены определялись не бюрократией третьего мира, которая сама продается по сходной цене, а сильным и компетентным местным самоуправлением, то ресурсы не были бы такими дармовыми, как ныне.

Простой пример: массовое спиливание лесов в России сейчас, несомненно, стимулирует падение цен на древесину. Решение принимается чиновником с рублевой зарплатой. Древесина продается за доллары. На месте лесов остаются пеньки, но за каждый кубометр платят деньги, которые прежде чиновнику и не снились. Теперь понятно, почему стреляют в окна "зеленым" активистам, которые расследуют эти махинации? А цены на европейском рынке падают.

Кстати, когда арабские страны решили посамостоятельнее распорядиться своими ресурсами, наступил мировой энергетический кризис 1973-1975 годов, о котором "зеленые" предупреждали еще в 60-е годы. Западным странам и Японии тогда пришлось перестраиваться. Индустриальная цивилизация сделала еще один шаг к действительной цивилизованности.

Вот мы и подошли к главному свойству Человека индустриального. Он настолько слит с индустриальной, технократической цивилизацией, что другую форму цивилизации и представить себе не может. В любой критике индустриальной экспансии Человек индустриальный видит угрозу цивилизации как таковой. Когда нормы предельной концентрации вредных веществ в воде и воздухе превышены в десятки, а то и в сотни раз, когда радиоактивные осадки покрывают территории, превышающие размеры европейских государств - М. Эпштейн видит в попытке экологов остановить безумное разрушение природы и человека грозный клич, проклятие и приговор: "да сгинет эта преступная цивилизация, приносящая неисчислимые бедствия нашей прекрасной планете!" Да, уважаемый автор, эта преступная цивилизация должна сгинуть. Потому что преступная цивилизация, которая убивает людей всеми видами оружия массового поражения: радиоактивностью, химическими ядами и бактериями.

В этой цивилизации решения принимают одни, а жизнью расплачиваются другие. Здесь тоталитаризм - постоянный спутник производства (на каждой фабрике - диктатура директора, а самоуправление считается опасной утопией, хотя уже и показало свою эффективность на Западе). При этой цивилизации одна страна (США) может расходовать столько ресурсов, что если все страны начнут тратить их теми же темпами, то энергоносителей хватит на 4 года.

Но преступность этой цивилизации не означает преступности цивилизаций вообще. Просто, чтобы идти дальше - к чистой энергетике, к бездымному транспорту, к прочному озоновому слою, - нужно отказаться от централизма индустриальной цивилизации, преодолеть корпоративные интересы хозяйственной и государственной олигархии. Эти интересы неотделимы от централизма - от промышленных гигантов, от атомных станций, от скученности населения в городах, от разделения на работников и работодателей, от авторитаризма и манипулирования массовым сознанием. Победа над этими интересами будет означать не гибель цивилизации, а новый шаг в ее развитии. Остановка, сохранение прежних структур под новыми - "западными" - вывесками означает переход страны из состояния экологического кризиса в состояние экологической катастрофы.

Все это, конечно, сущий бред с точки зрения Человека индустриального. Он смотрит телевизор, видит там полные прилавки западных стран, читает о том, что американцы очистили Великие озера (это, кстати, отрицается данными действительного известного американского эколога Б. Коммонера), давно забыл о трагедии Бхопала в многопартийной и рыночной Индии, где авария на иностранном заводе немедленно убила тысячи людей. Человек индустриальный гордится собой и историей цивилизации, которая пришла к своей высшей форме - к нему. Цель достигнута. Человек индустриальный говорит от имени всей цивилизации, от имени прошлых и будущих поколений. Он отвечает "зеленым": "По существу же цивилизация может ответить экологам, что недостаток цивилизации губителен для природы... Цивилизация, развившись чуть более, чем позволяет ей "развитой социализм", уже начинает работать на благо природы". О чем это? О переговорах по ввозу в нашу страну западных токсичных отходов и южнокорейской радиоактивной грязи? О выводе карельских лесов, о строительство Северной ТЭЦ, которая покроет столицу новым слоем вредных осадков? Это результаты развития "чуть больше" по пути индустриальной цивилизации, которая и является тем самым "недостатком цивилизации", который "губителен для природы".